Игра получилась про предательство и верность. Типичный втородомовский сюжет, короче). Отчет немного рваный, но какой уж есть. Что-то уже забыл, что-то перемешалось. Еще позабыл имена всех почти.
К началу игры Гватур служил на заставе уже два года.
В начале зимы на заставу прибежал со стороны Анфауглит мальчик. Он сбежал из плена, и за ним гнались волки, но воины заставы его спасли. Его звали Халдир. Гватуру он понравился: во-первых, он тоже был с Дортониона, а Гватур всегда имел слабость к дортонионским беорингам. Кроме того, он был живой, любознательный, обожал слушать рассказы эльфов. Халдир сказал, что был в отряде Барахира, пока его не взяли в плен, и в плену он рассказал Врагу какую-то важную информацию. У Гватура не уменьшилась симпатия к мальчику из-за этого. Халдир принял решение остаться в крепости и принес присягу Финоэли.
Однажды, когда у Гватура нашлось свободное время, он решил попробовать усовершенствовать антисептический препарат. Он сварил пробную партию, сам выпил глоток на пробу (вкусно) и собирался показать целительницам, но тут увидел, что две женщины-халадинки уходят из крепости, чтобы через Анфауглит добраться до рудника, где, как они утверждали, были в плену их мужья. Гватур растрогался от их истории и отдал им первую партию лекарства. Через какое-то время он смог сделать вторую партию и принес ее целительницам. Одна из целительниц, только прибывшая из Барад-Эйтель, начала выяснять у него, почему он не ходит лечиться к целителям. Гватур рассказал, что и сам был целителем, но потерял свой дар, пока находился под тенью на Дортонионе. Тема была для него очень болезненная, и чем меньше это обсуждали, тем лучше, поэтому Гватур быстро перевел разговор на лекарство. Он начал объяснять, как оно работает, и одна из целительниц спросила, сможет ли оно помочь от отравления трупным ядом. Гватур подумал и сказал, что да, сможет. Он хотел отдать лекарство целительницам, но они почему-то начали думать, как испытать его действие и не хотели испытывать его на раненых. Гватур не понимал такого отношения к делу - конечно, его нужно было испытать на раненых, потому что на ком же еще его было испытывать? Эйриен, целительница из крепости, решила нанести себе рану и отравить ее трупным ядом и выпить гватурова лекарства. Потом обе целительницы начали спорить об этом и выставили Гватура из комнаты. Он подождал их какое-то время и пошел по своим делам. Когда он разговаривал у ворот с Халдиром, пришли целительницы и спросили, выпьет ли он сам лекарство. Гватур, который уже пил лекарство, выпил его еще раз.
Вскоре после этого, проходя мимо целительской, Гватур услышал, как обсуждают его. Он не удержался и остановился, чтобы подслушать. Он выяснил, что Ильсур, интендант, был отравлен кем-то из крепости, и что его, Гватура, подозревают в этом. Говорили каун, Гилитанд и целительницы. Когда закончили говорить о нем, Гватур пошел дальше. Ему было неприятно подозрение со стороны командующих, но он понимал, что ситуация была сложной, и вскоре выкинул подслушанный разговор из головы.
На заставу постоянно нападали - то мелкие отряды орков, то отряды покрупнее, а иногда с ними были даже майяр. Однажды, стоя на границе Анфауглит с Финоэль, Гватур обсудил с ней планы. Информация о том, что происходит на руднике, неумлоимо просачивалась на заставу, и родился план попытаться отбить пленных на руднике. Для этого было решено, когда придет большой отряд (а мы уже знали, что орки и майяр ходили к нам в основном с рудника), вывести из крепости всех, кто может держать в руках оружие и заблокировать войско в ущелье перед крепостью. В это время небольшой отряд должен был проникнуть на рудник и вывести оттуда всех, кого мог.
Поэтому, когда в следующий раз дозорные заметили крупный отряд, этих орков ждала вся застава. Только Халдир и Фаньо остались в крепости.
Отряд готовился к битве, и тут майяр бросили перед собой пленника, который был то ли жив, то ли нет. Его нельзя было отбить без риска, и вся застава наблюдала, как его пожирает волк. Потом майяр показали другого пленника - еще живого. Тут начался бой. Во время боя пленник вырвался и побежал в сторону заставы. Как потом выяснилось, это был брат Эйриен. В том бое многие были ранены.
Когда начался бой, Гватур бросил Эйриен, которая прибежала из крепости, сумку с бинтами и лекарскими припасами. Поэтому, когда бой кончился и Гватур был цел и невредим, первым делом он пошел к Эйриен, которая рыдала на коленях у брата, спросил, не нужна ли ей помощь и попросил вернуть сумку. Он ничем не мог помочь Эйриен, поэтому просто дал ей успокоительное и пошел заниматься другими ранеными и больше не смотрел, что с ней происходит. Позднее он ушел, что Эйриен надолго заснула и не просыпалась, а когда проснулась, то вроде как сошла с ума.
Гватур мало видел, что происходит в крепости, потому что помогал раненым. Он слышал крики о том, что ворота не открывают, и голос Халдира. Мальчишка кричал, что не может открыть ворота. Потом это все-таки как-то сделали, и выяснилось, что Халдир попытался зарезать Фаньо и поджег крепость. Его убили.
После этого все пошло своим чередом, дозоры возобновились, и Гватур стоял в них - то на одном берегу реки, то на другом.
Однажды, когда Гватур возвращался из дозора, его встретил Илвег и сказал, что в целительской его ждет каун для разговора. Гватур не знал, чего хочет каун, но подозревал, что это связано с Эйриен. Он зашел в целительскую и увидел там Финоэль, Сирелинде, Гилитанда и Таэнринг. Каун начала спрашивать его о его отношениях с Эйриен - как она вела себя, когда встретила брата, и что Гватур сделал. Гватур все рассказал. Финоэль сказала, что ей очень жаль не доверять ему полностью, но она просит его отркыться ей в осанвэ, показать свои эмоции. Гватур открылся - в тот момент он чувствовал в первую очередь усталость и недоверие к новым беглым эльфам и людям. От каждого из них он ожидал такого же предательства. Каун начала говорить о каком-то сне, но Сирелинде прервала ее и сказала, что это не очень важно. После этого Гватур ушел.
Через некоторое время Гватур опять пошел в дозор. У крепости он встретил Илвега и спросил, спрашивала ли его Финоэль так же, было ли у них осанвэ. Илвег ответил, что не было. На этом моменте Гватуру стало очень плохо, потому что он понял, что не доверяют именно ему. Он вспомнил и утренний разговор. Он не мог понять, откуда это недоверие - оттого, что он потерял свой целительский навык на захваченном Дортонионе? Оттого, что два года жил под тенью? По крайней мере, он знал, что каун теперь ему доверяет, насколько может. В доверии Илвега он тоже не сомневался. Илвег рассказал ему о сне, который в целительской был назван "неважным" - этот сон приснился Гилитанду. Он был о некоем эльфе, который долгое время провел под Тенью, который был виноват в беде Эйриен, и который должен был принести Тень и разрушение в крепость. Гватур точно знал, что речь не о нем, и подумал, что речь идет о ком-то из пленных.
Когда Гватур был в крепости и отдыхал, он услышал, что каун и Орикон обсуждают, что делать с телом Халдира. Орикон предлагал выкинуть его в болото. Гватур прервал разговор и сказал, что похоронит Халдира. Халдир, хоть и оказался предателем, все еще нравился Гватуру, и он не верил, что маленький беоринг по своей доброй воле делал то, что делал, и что он добровольно и без принуждения подчинился Врагу. И ему было жаль, что к Халдиру относятся как к какому-то орку. Гватур все еще считал Халдира своим другом. Поэтому он взял тело Халдира, Орикон взял тело жениха Эйриен, и они похоронили обоих за рекой.
Позже на руднике случился массовый побег, и пленные начали добираться до заставы. В одном из пленников Гватур узнал своего давно потерянного друга, с которым они вместе жили на Дортонионе. Гватур не думал, что когда-нибудь встретится с ним, потому что думал, что он один из своей деревни остался в живых. И тем более не думал, что они встретятся так. Радости Гватура не было предела, и его обида на Халдира и горечь от того, что тот сделал, чуть поутихли. Правда, о чем разговаривать с другом, он не знал. "Как дела? - Да вот, был в плену, а у тебя? - Ну, я сначала партизанил, а потом пришел на заставу".
Гватур с Элендиром и Борхалдиром стояли в дальнем дозоре у границы Анфауглит, когда вдруг прибежала одна из халадинок. Она была ранена и задыхалась. Она рассказала, что после того, как пленники сбежали, темные майяр обрушили рудник со всеми, кто там остался, а теперь, обозленные, идут на заставу с большим войском.
Элендир побежал предупреждать остальных, а Борхалдир повел халадинку в крепость. Вскоре пришел Илвег, и вдвоем с Гватуром они увидели огромное войско на горизонте. Илвег сказал, что надо бежать к крепости, но Гватур чуть задержался, чтобы получше разглядеть, кто идет и сколько их. Когда он увидел, что войско действительно очень велико, он побежал прочь и не переставая трубил в рог. На переправе их уже ждали воины. Застава приготовилась обороняться на ближнем берегу реки. Войско подошло. Там были орки, волки, двое майяр и балрог. Они остановились на противоположном берегу и кинули на берег еще одного пленного. Гватур ждал, когда они начнут переправляться, но тут Фаньо бросил оружие и доспехи и побежал доставать пленника. На него напали майяр, и тут на помощь ему бросилась Финоэль - совершенно одна. Майяр напали и на нее, и она упала. Стало понятно, что в этот раз они настроены более чем серьезно, и отряд заставы отступил в крепость.
Гватур занял позицию у бойницы и тут увидел, что снаружи остался Гилитанд. Кажется, майя предложила ему сразиться с ним, и если он выиграет - пропустить его в крепость. Он победил, но когда он подошел к воротам, майяр следовали за ним по пятам, и ворота не открыли. Тогда на Гилитанда напали волки.
Гватур не был виновен ни в чем из того, что его обвиняли. Только после игры я понял, что в одном он точно был затемнен: когда он видел пленного или того, кто мог попасть в плен, его первой реакцией было застрелить этого несчастного, чтобы не мучился. В 99% случаев он контролировал это желание, но при штурме крепости, когда Гилитанд остался за воротами и на него начали нападать волки, Гватур, совершенно не задумываясь, начал стрелять не по волкам, а по Гилитанду. Из-за того, что бойница была крайне неудобной, он ни разу не попал, но этот поступок наверняка будет иметь для него какие-то последствия.
А после этого к воротам подошел балрог и начал ломать их. Стало понятно, что крепость придется сдать, а перевал завалить. Сирелиндэ, старшая в цепи командования, приказала летучему отряду эвакуировать раненых. Гватур поднимал тревогу, толкал кого-то к тайному выходу из крепости, а потом Илвег сказал ему уводить всех, кто вылез из тайного прохода, по горным тропам. Они пошли. Их было примерно пятнадцать. Шли они долго и боялись погони.
Когда они остановились на привал, Илвег вдруг сказал Гватуру не приближаться к Эйриен - дескать, целительница от одного его вида начинает биться в припадке.
На следующем привале Илвег вдруг спросил у Гватура - не приходят ли ему в голову мысли, которые будто не его? Не видит ли он того, чего не видят другие? Не делает ли он того, чего не хотел делать? На этом месте Гватур сломался. Он не понимал, как Илвег сейчас может перестать доверять ему и ставить честность Гватура под сомнение - сейчас, когда их застава пала, и Гватур ничего не сделал, чтобы этому поспособствовать, хотя он стоял ближе всех к воротам и мог попросту открыть их; сейчас, когда он увел раненых во внутренний Хитлум, хотя, если бы был затемнен, мог бы вывести их в лапы орков на Анфауглит... Илвег потребовал от Гватура поклясться в его честности и верности. Если бы Гватур был более разговорчив - он бы и Эру упомянул, и Намо Мандоса и еще кого-нибудь подходящего, но горло ему пережало настолько, что он выдавил - клянусь - и этим дело закончилось.
Пока Гватуру доверяли, он и сам себе доверял. Но уже после того, как он поклялся Илвегу, он начал сомневаться в себе, начал проверять и перепроверять все свои мысли и поступки, начал бояться, что есть что-то, чего он не помнит, и это он на самом деле во всем виноват. Он решил поговорить с государем Фингоном, когда отряд доберется до Барад-Эйтель. Весь путь с Гватуром никто не разговаривал, а Илвег, Сирэлинде и целительница так и вовсе сказали ему прямо, чтобы он к ним не подходил. Гватур решил встретиться с Фингоном. Он был уверен, что кто-кто, а король нолдор должен заметить, затемнен он или нет.
В Барад-Эйтель он и правда встретился с Фингоном, которому уже рассказали о сути дела (как выяснилось потом, Сирэлиндэ и целительница так и вовсе не хотели пускать Гватура в крепость). Гватур рассказал Фингону абсолютно все, что мог вспомнить, а потом спросил - так есть ли на мне Тень? Есть ли что-то, что я делал не по своей воле? Фингон засмеялся и посоветовал Гватуру отдохнуть.
После этого Гватуру и стало по-настоящему плохо. Он понял, что его подозревали напрасно. Что смута и недоверие были посеяны среди эльдар, и Врагу даже пальцем не потребовалось шевельнуть для этого - все сами сделали. Даже ближайший друг Гватура начал его подозревать. Даже целительницы, узнав, что он лишился дара и долго был под Тенью, начали подозревать его, вместо того, чтобы принять ту его помощь, какую он мог оказать. А втайне он надеялся, что они могут и помочь ему. Ему жутко захотелось уйти - но час назад он сказал государю Фингону, что остается в отряде. Что же, подумал Гватур, теперь я приду к нему и скажу - меня обидели несправедливо и предали, и я не хочу больше иметь с ними дела? И кому я собираюсь это сказать? Фингону?
Поэтому Гватур решил остаться - во что бы то ни стало, даже если сначала ему будет плохо и неприятно рядом с Илвегом и другими. В конце концов, как можешь победить, если не умеешь прощать?
По поводу дальнейшей судьбы персонажа - вангую, что он погиб в Нирнаэт.
СпасибыВсему летучему отряду, конечно, в первую очередь, много раз.
Финоэль, Фаньо, Сирэлиндэ - прекрасная каун, ее замечательная семья. Сирэлиндэ очень бесила по игре, шикарный персонаж))
Молодая нолдэ, которая потом присоединилась к нашему отряду - очень здорово было с тобой играть
Халадинки - вы наполняли меня сопереживанием и вообще очень яркими открытыми эмоциями, нехарактерными для персонажа.
Халдир - сука, Гватур так тебя любил
Целительницы - жаль, что не поиграли больше.
Владыка Ирмо - спасибо, что заварил всю эту кашу
И, разумеется, мастерам. Выехал на игру впервые за шесть лет и ни разу не пожалел.
Всем остальным, с кем играл и кого не упомяну отдельно. Получилось напряженно, много и эмоционально жестко.
К началу игры Гватур служил на заставе уже два года.
В начале зимы на заставу прибежал со стороны Анфауглит мальчик. Он сбежал из плена, и за ним гнались волки, но воины заставы его спасли. Его звали Халдир. Гватуру он понравился: во-первых, он тоже был с Дортониона, а Гватур всегда имел слабость к дортонионским беорингам. Кроме того, он был живой, любознательный, обожал слушать рассказы эльфов. Халдир сказал, что был в отряде Барахира, пока его не взяли в плен, и в плену он рассказал Врагу какую-то важную информацию. У Гватура не уменьшилась симпатия к мальчику из-за этого. Халдир принял решение остаться в крепости и принес присягу Финоэли.
Однажды, когда у Гватура нашлось свободное время, он решил попробовать усовершенствовать антисептический препарат. Он сварил пробную партию, сам выпил глоток на пробу (вкусно) и собирался показать целительницам, но тут увидел, что две женщины-халадинки уходят из крепости, чтобы через Анфауглит добраться до рудника, где, как они утверждали, были в плену их мужья. Гватур растрогался от их истории и отдал им первую партию лекарства. Через какое-то время он смог сделать вторую партию и принес ее целительницам. Одна из целительниц, только прибывшая из Барад-Эйтель, начала выяснять у него, почему он не ходит лечиться к целителям. Гватур рассказал, что и сам был целителем, но потерял свой дар, пока находился под тенью на Дортонионе. Тема была для него очень болезненная, и чем меньше это обсуждали, тем лучше, поэтому Гватур быстро перевел разговор на лекарство. Он начал объяснять, как оно работает, и одна из целительниц спросила, сможет ли оно помочь от отравления трупным ядом. Гватур подумал и сказал, что да, сможет. Он хотел отдать лекарство целительницам, но они почему-то начали думать, как испытать его действие и не хотели испытывать его на раненых. Гватур не понимал такого отношения к делу - конечно, его нужно было испытать на раненых, потому что на ком же еще его было испытывать? Эйриен, целительница из крепости, решила нанести себе рану и отравить ее трупным ядом и выпить гватурова лекарства. Потом обе целительницы начали спорить об этом и выставили Гватура из комнаты. Он подождал их какое-то время и пошел по своим делам. Когда он разговаривал у ворот с Халдиром, пришли целительницы и спросили, выпьет ли он сам лекарство. Гватур, который уже пил лекарство, выпил его еще раз.
Вскоре после этого, проходя мимо целительской, Гватур услышал, как обсуждают его. Он не удержался и остановился, чтобы подслушать. Он выяснил, что Ильсур, интендант, был отравлен кем-то из крепости, и что его, Гватура, подозревают в этом. Говорили каун, Гилитанд и целительницы. Когда закончили говорить о нем, Гватур пошел дальше. Ему было неприятно подозрение со стороны командующих, но он понимал, что ситуация была сложной, и вскоре выкинул подслушанный разговор из головы.
На заставу постоянно нападали - то мелкие отряды орков, то отряды покрупнее, а иногда с ними были даже майяр. Однажды, стоя на границе Анфауглит с Финоэль, Гватур обсудил с ней планы. Информация о том, что происходит на руднике, неумлоимо просачивалась на заставу, и родился план попытаться отбить пленных на руднике. Для этого было решено, когда придет большой отряд (а мы уже знали, что орки и майяр ходили к нам в основном с рудника), вывести из крепости всех, кто может держать в руках оружие и заблокировать войско в ущелье перед крепостью. В это время небольшой отряд должен был проникнуть на рудник и вывести оттуда всех, кого мог.
Поэтому, когда в следующий раз дозорные заметили крупный отряд, этих орков ждала вся застава. Только Халдир и Фаньо остались в крепости.
Отряд готовился к битве, и тут майяр бросили перед собой пленника, который был то ли жив, то ли нет. Его нельзя было отбить без риска, и вся застава наблюдала, как его пожирает волк. Потом майяр показали другого пленника - еще живого. Тут начался бой. Во время боя пленник вырвался и побежал в сторону заставы. Как потом выяснилось, это был брат Эйриен. В том бое многие были ранены.
Когда начался бой, Гватур бросил Эйриен, которая прибежала из крепости, сумку с бинтами и лекарскими припасами. Поэтому, когда бой кончился и Гватур был цел и невредим, первым делом он пошел к Эйриен, которая рыдала на коленях у брата, спросил, не нужна ли ей помощь и попросил вернуть сумку. Он ничем не мог помочь Эйриен, поэтому просто дал ей успокоительное и пошел заниматься другими ранеными и больше не смотрел, что с ней происходит. Позднее он ушел, что Эйриен надолго заснула и не просыпалась, а когда проснулась, то вроде как сошла с ума.
Гватур мало видел, что происходит в крепости, потому что помогал раненым. Он слышал крики о том, что ворота не открывают, и голос Халдира. Мальчишка кричал, что не может открыть ворота. Потом это все-таки как-то сделали, и выяснилось, что Халдир попытался зарезать Фаньо и поджег крепость. Его убили.
После этого все пошло своим чередом, дозоры возобновились, и Гватур стоял в них - то на одном берегу реки, то на другом.
Однажды, когда Гватур возвращался из дозора, его встретил Илвег и сказал, что в целительской его ждет каун для разговора. Гватур не знал, чего хочет каун, но подозревал, что это связано с Эйриен. Он зашел в целительскую и увидел там Финоэль, Сирелинде, Гилитанда и Таэнринг. Каун начала спрашивать его о его отношениях с Эйриен - как она вела себя, когда встретила брата, и что Гватур сделал. Гватур все рассказал. Финоэль сказала, что ей очень жаль не доверять ему полностью, но она просит его отркыться ей в осанвэ, показать свои эмоции. Гватур открылся - в тот момент он чувствовал в первую очередь усталость и недоверие к новым беглым эльфам и людям. От каждого из них он ожидал такого же предательства. Каун начала говорить о каком-то сне, но Сирелинде прервала ее и сказала, что это не очень важно. После этого Гватур ушел.
Через некоторое время Гватур опять пошел в дозор. У крепости он встретил Илвега и спросил, спрашивала ли его Финоэль так же, было ли у них осанвэ. Илвег ответил, что не было. На этом моменте Гватуру стало очень плохо, потому что он понял, что не доверяют именно ему. Он вспомнил и утренний разговор. Он не мог понять, откуда это недоверие - оттого, что он потерял свой целительский навык на захваченном Дортонионе? Оттого, что два года жил под тенью? По крайней мере, он знал, что каун теперь ему доверяет, насколько может. В доверии Илвега он тоже не сомневался. Илвег рассказал ему о сне, который в целительской был назван "неважным" - этот сон приснился Гилитанду. Он был о некоем эльфе, который долгое время провел под Тенью, который был виноват в беде Эйриен, и который должен был принести Тень и разрушение в крепость. Гватур точно знал, что речь не о нем, и подумал, что речь идет о ком-то из пленных.
Когда Гватур был в крепости и отдыхал, он услышал, что каун и Орикон обсуждают, что делать с телом Халдира. Орикон предлагал выкинуть его в болото. Гватур прервал разговор и сказал, что похоронит Халдира. Халдир, хоть и оказался предателем, все еще нравился Гватуру, и он не верил, что маленький беоринг по своей доброй воле делал то, что делал, и что он добровольно и без принуждения подчинился Врагу. И ему было жаль, что к Халдиру относятся как к какому-то орку. Гватур все еще считал Халдира своим другом. Поэтому он взял тело Халдира, Орикон взял тело жениха Эйриен, и они похоронили обоих за рекой.
Позже на руднике случился массовый побег, и пленные начали добираться до заставы. В одном из пленников Гватур узнал своего давно потерянного друга, с которым они вместе жили на Дортонионе. Гватур не думал, что когда-нибудь встретится с ним, потому что думал, что он один из своей деревни остался в живых. И тем более не думал, что они встретятся так. Радости Гватура не было предела, и его обида на Халдира и горечь от того, что тот сделал, чуть поутихли. Правда, о чем разговаривать с другом, он не знал. "Как дела? - Да вот, был в плену, а у тебя? - Ну, я сначала партизанил, а потом пришел на заставу".
Гватур с Элендиром и Борхалдиром стояли в дальнем дозоре у границы Анфауглит, когда вдруг прибежала одна из халадинок. Она была ранена и задыхалась. Она рассказала, что после того, как пленники сбежали, темные майяр обрушили рудник со всеми, кто там остался, а теперь, обозленные, идут на заставу с большим войском.
Элендир побежал предупреждать остальных, а Борхалдир повел халадинку в крепость. Вскоре пришел Илвег, и вдвоем с Гватуром они увидели огромное войско на горизонте. Илвег сказал, что надо бежать к крепости, но Гватур чуть задержался, чтобы получше разглядеть, кто идет и сколько их. Когда он увидел, что войско действительно очень велико, он побежал прочь и не переставая трубил в рог. На переправе их уже ждали воины. Застава приготовилась обороняться на ближнем берегу реки. Войско подошло. Там были орки, волки, двое майяр и балрог. Они остановились на противоположном берегу и кинули на берег еще одного пленного. Гватур ждал, когда они начнут переправляться, но тут Фаньо бросил оружие и доспехи и побежал доставать пленника. На него напали майяр, и тут на помощь ему бросилась Финоэль - совершенно одна. Майяр напали и на нее, и она упала. Стало понятно, что в этот раз они настроены более чем серьезно, и отряд заставы отступил в крепость.
Гватур занял позицию у бойницы и тут увидел, что снаружи остался Гилитанд. Кажется, майя предложила ему сразиться с ним, и если он выиграет - пропустить его в крепость. Он победил, но когда он подошел к воротам, майяр следовали за ним по пятам, и ворота не открыли. Тогда на Гилитанда напали волки.
Гватур не был виновен ни в чем из того, что его обвиняли. Только после игры я понял, что в одном он точно был затемнен: когда он видел пленного или того, кто мог попасть в плен, его первой реакцией было застрелить этого несчастного, чтобы не мучился. В 99% случаев он контролировал это желание, но при штурме крепости, когда Гилитанд остался за воротами и на него начали нападать волки, Гватур, совершенно не задумываясь, начал стрелять не по волкам, а по Гилитанду. Из-за того, что бойница была крайне неудобной, он ни разу не попал, но этот поступок наверняка будет иметь для него какие-то последствия.
А после этого к воротам подошел балрог и начал ломать их. Стало понятно, что крепость придется сдать, а перевал завалить. Сирелиндэ, старшая в цепи командования, приказала летучему отряду эвакуировать раненых. Гватур поднимал тревогу, толкал кого-то к тайному выходу из крепости, а потом Илвег сказал ему уводить всех, кто вылез из тайного прохода, по горным тропам. Они пошли. Их было примерно пятнадцать. Шли они долго и боялись погони.
Когда они остановились на привал, Илвег вдруг сказал Гватуру не приближаться к Эйриен - дескать, целительница от одного его вида начинает биться в припадке.
На следующем привале Илвег вдруг спросил у Гватура - не приходят ли ему в голову мысли, которые будто не его? Не видит ли он того, чего не видят другие? Не делает ли он того, чего не хотел делать? На этом месте Гватур сломался. Он не понимал, как Илвег сейчас может перестать доверять ему и ставить честность Гватура под сомнение - сейчас, когда их застава пала, и Гватур ничего не сделал, чтобы этому поспособствовать, хотя он стоял ближе всех к воротам и мог попросту открыть их; сейчас, когда он увел раненых во внутренний Хитлум, хотя, если бы был затемнен, мог бы вывести их в лапы орков на Анфауглит... Илвег потребовал от Гватура поклясться в его честности и верности. Если бы Гватур был более разговорчив - он бы и Эру упомянул, и Намо Мандоса и еще кого-нибудь подходящего, но горло ему пережало настолько, что он выдавил - клянусь - и этим дело закончилось.
Пока Гватуру доверяли, он и сам себе доверял. Но уже после того, как он поклялся Илвегу, он начал сомневаться в себе, начал проверять и перепроверять все свои мысли и поступки, начал бояться, что есть что-то, чего он не помнит, и это он на самом деле во всем виноват. Он решил поговорить с государем Фингоном, когда отряд доберется до Барад-Эйтель. Весь путь с Гватуром никто не разговаривал, а Илвег, Сирэлинде и целительница так и вовсе сказали ему прямо, чтобы он к ним не подходил. Гватур решил встретиться с Фингоном. Он был уверен, что кто-кто, а король нолдор должен заметить, затемнен он или нет.
В Барад-Эйтель он и правда встретился с Фингоном, которому уже рассказали о сути дела (как выяснилось потом, Сирэлиндэ и целительница так и вовсе не хотели пускать Гватура в крепость). Гватур рассказал Фингону абсолютно все, что мог вспомнить, а потом спросил - так есть ли на мне Тень? Есть ли что-то, что я делал не по своей воле? Фингон засмеялся и посоветовал Гватуру отдохнуть.
После этого Гватуру и стало по-настоящему плохо. Он понял, что его подозревали напрасно. Что смута и недоверие были посеяны среди эльдар, и Врагу даже пальцем не потребовалось шевельнуть для этого - все сами сделали. Даже ближайший друг Гватура начал его подозревать. Даже целительницы, узнав, что он лишился дара и долго был под Тенью, начали подозревать его, вместо того, чтобы принять ту его помощь, какую он мог оказать. А втайне он надеялся, что они могут и помочь ему. Ему жутко захотелось уйти - но час назад он сказал государю Фингону, что остается в отряде. Что же, подумал Гватур, теперь я приду к нему и скажу - меня обидели несправедливо и предали, и я не хочу больше иметь с ними дела? И кому я собираюсь это сказать? Фингону?
Поэтому Гватур решил остаться - во что бы то ни стало, даже если сначала ему будет плохо и неприятно рядом с Илвегом и другими. В конце концов, как можешь победить, если не умеешь прощать?
По поводу дальнейшей судьбы персонажа - вангую, что он погиб в Нирнаэт.
СпасибыВсему летучему отряду, конечно, в первую очередь, много раз.
Финоэль, Фаньо, Сирэлиндэ - прекрасная каун, ее замечательная семья. Сирэлиндэ очень бесила по игре, шикарный персонаж))
Молодая нолдэ, которая потом присоединилась к нашему отряду - очень здорово было с тобой играть
Халадинки - вы наполняли меня сопереживанием и вообще очень яркими открытыми эмоциями, нехарактерными для персонажа.
Халдир - сука, Гватур так тебя любил
Целительницы - жаль, что не поиграли больше.
Владыка Ирмо - спасибо, что заварил всю эту кашу
И, разумеется, мастерам. Выехал на игру впервые за шесть лет и ни разу не пожалел.
Всем остальным, с кем играл и кого не упомяну отдельно. Получилось напряженно, много и эмоционально жестко.
И вот не факт, что внутри мира Аскарварно это узнает, но когда мы с Рэссой копали руду без тебя, я ей обмолвилась — «похоже, окончательно схожу с ума, но мне кажется, что Рохир прав». Ты был одним из тех, благодаря кому меня не доломало.
